СЕГОДНЯ ДЕНЬ СНЯТИЯ БЛОКАДЫ ЛЕНИНГРАДА.

А город был в дремучий убран иней. 
Уездные сугробы, тишина... 
Не отыскать в снегах трамвайных линий, 
одних полозьев жалоба слышна. 

Скрипят, скрипят по Невскому полозья. 
На детских санках, узеньких, смешных, 
в кастрюльках воду голубую возят, 
дрова и скарб, умерших и больных... 

Так с декабря кочуют горожане 
за много вёрст, в густой туманной мгле, 
в глуши слепых, обледеневших зданий 
отыскивая угол потеплей. 

Вот женщина ведёт куда-то мужа. 
Седая полумаска на лице, 
в руках бидончик - это суп на ужин. 
Свистят снаряды, свирепеет стужа... 
«Товарищи, мы в огненном кольце». 

А девушка с лицом заиндевелым, 
упрямо стиснув почерневший рот, 
завёрнутое в одеяло тело 
на Охтинское кладбище везёт. 

Везёт, качаясь, - к вечеру добраться б... 
Глаза бесстрастно смотрят в темноту. 
Скинь шапку, гражданин! 
                        Провозят ленинградца, 
погибшего на боевом посту. 

Скрипят полозья в городе, скрипят... 
Как многих нам уже недосчитаться! 
Но мы не плачем: правду говорят, 
что слёзы вымерзли у ленинградцев. 

Нет, мы не плачем. Слёз для сердца мало. 
Нам ненависть заплакать не даёт. 
Нам ненависть залогом жизни стала: 
объединяет, греет и ведёт. 

О том, чтоб не прощала, не щадила, 
чтоб мстила, мстила, мстила, как могу, 
ко мне взывает братская могила 
на Охтинском, на правом берегу. 

ОЛЬГА БЕРГГОЛЬЦ.